Профессор Хьена Брайнина: «Мне везло на людей, которые делали мою научную жизнь интересной»

Главный научный сотрудник Научно-инновационного центра сенсорных технологий УрГЭУ Хьена Брайнина – человек интересной судьбы и научной биографии. В свои 87 она до сих пор занимается научно-исследовательской работой, помогает раскрыть творческий потенциал молодым учёным. Только в УрГЭУ-СИНХе она отработала полвека!

В университете Хьену Залмановну знают как Анну Зиновьевну. Аней, Нюркой Хьену ещё в детстве называл отец.

Родители Анны Зиновьевны – евреи по национальности. Они работали на тракторном заводе в Сталинграде. Отец, Залман Соломонович, был инженером. Мама, Мария Зиновьевна, работала переводчицей английского языка (на заводе работало много американских специалистов).

Анна – первенец Брайниных, родилась в 1930 году. Когда ей было 6 лет, родители перебрались в Москву, где поступили на работу на Подшипниковый завод. Вероятно, их пригласили как хороших специалистов. «У папы не было высшего образования, но он знал и мог всё, имел блестящую голову и руки. Мама, по-моему, тоже вуза не заканчивала, но четыре года прожила в США и в совершенстве владела английским», – характеризует их способности Анна Зиновьевна.

Начальную школу Аня закончила в Москве, на всю жизнь запомнила имя первой учительницы, ее звали Людмилой Владимировной.

Война

Когда началась Великая Отечественная война, Ане было 11 лет. «Воскресным утром 22 июня 1941 года вместе с младшими сестренками Джозефиной шести лет и Зельфирой трёх лет я пошла на прогулку. Было тепло, но пасмурно. В воздухе витало ощущение тревоги, передававшееся и детям. Уже дома от родителей мы узнали, что началась война, впоследствии поломавшая судьбу всей страны. Тогда, конечно, мы не понимали, что произошло. Думаю, и народ в целом не осознавал полноту нависшей угрозы. Пропаганда делала своё дело. Люди верили, что в течение нескольких дней мы выбьем врага со своей территории», – вспоминает Анна Зиновьевна.

Заводы стали перестраиваться на законы военного времени, инженерно-технические работники и рабочие работали с утра до ночи. Законы и в мирное время были суровые. За опоздание на 21 минуту можно было поплатиться рабочим местом и даже свободой.

В начале осени 1-й Подшипниковый завод готовили к эвакуации из Москвы в Свердловск, в результате возник 6-й Подшипниковый завод (ныне НПО «Уралподшипник»). Первыми начали эвакуировать женщин и детей.

«Вам не представить, насколько это было жутко. Мама с тремя детьми, с собой минимум вещей и кирпичики хлеба, полученного перед посадкой в вагоны-теплушки, предназначенные для перевозки скота. В них, правда, наспех оборудовали нары. Так, семья к семье, примерно через месяц мы приехали в Саратов. Хлебные запасы начали плесневеть, плесень счищали и ели, другой еды не было. Жили по пять семей в комнате в общежитии Саратовского университета», – рассказывает Анна Брайнина.

Тяжелое путешествие продолжилось на пароходе, который в пути замёрз во льдах. В условиях невыносимого холода женщин и детей дальше везли на грузовиках в Куйбышев, где расселили на нарах, разделённых простынями вместо занавесок в зале дома культуры.  До Свердловска ехали железной дорогой.

Когда немцы подошли к Москве, то к эвакуации подготовили эшелоны с заводским оборудованием и станками, на которые успели не все. Группа специалистов, в том числе и Залман Брайнин, покидала город пешком. Вскоре они воссоединились со своими семьями в Свердловске.

В Свердловске Брайниных поселили в маленьком домишке на двух хозяев, окнами на завод. В их половинке было всего 8 квадратных метров: по стенам стояли топчаны, кухонька – не более метра и выход в сени. К счастью, электричество завод не лимитировал, и семья могла пользоваться электрической печью, поэтому дети всегда были в тепле.

Станки большого Московского завода в Свердловске устанавливали прямо на улице и начинали работать. Заводчан на фронт не брали, чтобы не оголять производство, фронту нужны были подшипники, без них не мог обойтись ни один танк и ни одно орудие. Дочери Брайниных во время войны учились в школе № 38. Школьники ходили в госпитали, ухаживали за ранеными, читали им книги, давали концерты. 

Заводу существенно помогали американцы. Из США получали не только машины и оборудование, но и продукты. Когда среди голодных будней получали ветчину и яичный порошок, это был праздник. Не дай Бог было потерять талоны на хлеб, выдававшиеся на месяц. Инженера Брайнина кормили на заводе. Но, помня, что дома у него большая семья, кастрюльку с обедом он отдавал дочерям. От недоедания у него развилась цинга. После войны он первым делом захочет взять землю под огород. На вопрос старшей дочери: «Зачем?», ответит: «Знаешь, я так хочу помидорчик».

«Вообще не понимаю, как наш народ смог выжить, вынести эту войну», – и сейчас поражается Анна Зиновьевна. Слава Богу, Брайнины выдержали и пережили войну. Правда, в результате всей тяжести переживаний и забот, свалившихся на молодую женщину, Мария умерла в 1951 году в возрасте 45 лет. Анне было 21, сестрам – 16 и 13 лет. Залман Соломонович очень сильно переживал утрату, он продолжал работать на заводе и заботиться о дочерях. Его не стало в 1979 году.

«Какая у них была пара! Они действительно были половинками друг друга. За свою долгую жизнь я таких не встречала. Они не то что никогда не ссорились и не ругались, несмотря на очень тяжелую жизнь, даже в их обычных диалогах я всегда слышала особый любящий тон», – говорит Анна Брайнина.

Карьера химика

Мария хотела, чтобы старшая дочь училась в мединституте. Но, сходив на День открытых дверей и побывав в анатомичке, Аня, как и другие ребята, была просто напугана и наотрез отказалась там учиться. Поступила на химфак Уральского государственного университета имени А. М. Горького (УрГУ). Окончание университета пришлось на страшный 1953 год, когда разворачивалось широко известное «Дело врачей», проходившие по которому врачи были евреями. Безусловно, для Анны и всей семьи Брайниных этот период стал ещё одним испытанием на прочность. По приказу Сталина, представителей так называемых неблагонадежных национальностей, в том числе и евреев, готовились ссылать на восток страны. В марте 53-го генсек умер, и «Дело врачей» стало последним в череде несправедливых гонений и репрессий. 

Но клеймо национального признака продолжало мешать в учебе и карьере, а значит и в жизни в целом. В 1953 году Анну Брайнину не взяли ни в аспирантуру в Институт физической химии АН (Москва), где было пять мест, ни в УрГУ. Объяснили отсутствием способностей к научной работе. Тогда она в это не поверила, но изменить ничего не могла. Однако результатом дипломной работы стала публикация в журнале «Доклады АН». С руководителем диплома А. Г. Стромбергом Анна Брайнина общалась очень много лет, практически до его ухода из жизни поддерживала дружеские и научные контакты.

На её счастье, декан Василий Александрович Кузнецов предложил ей поехать в Уфу, работать в нефтяном институте. В Уфе жили родственники, и Анна согласилась.

Она прожила там всего два года, однако успела выйти замуж и родить дочь Марину. Муж, Борис Абрамович Видревич, инженер-технолог, окончил авиационный институт. Когда Анна с семьёй вернулась в Свердловск, устроилась на завод химреактивов.  Заводской химлабораторией в те годы заведовал замечательный химик, высланный из Ленинграда, И.М. Вассерман. «С ним я сделала свою первую научную работу. Эта отличная технологическая работа изменила процесс производства карбоната никеля. Этим методом до сих пор пользуются в разных технологиях. По её результатам вышла в свет научная статья. Хорошее это было время. Я многому научилась. Мне и дальше очень везло на людей, которые делали мою научную жизнь интересной и наполненной», – говорит Анна Брайнина.

В 1956 году ограничения по национальному признаку сняли и, наконец, Анна Брайнина поступила в аспирантуру УрГУ. Из той сильной группы впоследствии все стали способными учёными, докторами наук.

Василий Кузнецов попросил Александра Фрумкина, известного ученого, возглавлявшего в то время Институт электрохимии АН в Москве, принять аспирантку из Свердловска и познакомить с тем, как проводится научная работа. Месяц она знакомилась с работой московских коллег, встретилась с Фрумкиным, а через год Анна приехала к нему уже с материалами своих исследований. Видимо, результаты ему понравились, и далее Анна Зиновьевна всегда могла к нему обратиться за помощью, обсудить направления исследований, спросить совета. Портрет Александра Фрумкина и сейчас висит в её кабинете на почётном месте.

Несмотря на то, что мама в совершенстве знала английский, Анна только в аспирантуре начала всерьёз заниматься языком. Владение иностранными языками она относит к бесспорным преимуществам современного учёного. Это позволяет стирать рамки международного обмена опытом и участия в серьёзных научных конференциях, которых в её профессиональной карьере было множество.

В 1959 году после аспирантуры Анна вновь столкнулась с распределением. Нужно было учитывать интересы мужа и ребёнка. Предложения университета не устраивали. Анна позвонила своему старому знакомому Вассерману. В то время он уже вернулся в Ленинград. Он подсказал, что в Донецке организуется новый институт химических реактивов. На время переезда Анна и Борис отправили дочку к бабушке в Уфу, а сами «сбежали» в Донецк, там довольно долго жили в общежитии, пока не получили квартиру.

Молодой институт, молодой коллектив, умный, доброжелательный директор, бывший главный инженер большого химического комбината М.И. Олевинский – всё вдохновляло на плодотворную работу. В Донецке у начинающих учёных было главное: свобода. Научная группа из пяти молодых, недавно окончивших университет специалистов, организовала лабораторию и стала работать. Вскоре Анна Брайнина защитила кандидатскую диссертацию. Директор практически сразу заставил её взяться за докторскую. И снова уверенностью зарядил Фрумкин.

То, что сначала учёным казалось невозможным, эта молодая группа ценой невероятных усилий сделала за 5 лет. В результате в 1967 году Анна Брайнина защитила в МГУ докторскую диссертацию, а её сотрудники стали кандидатами наук. Но Олевинский уехал в Москву, руководство и обстановка в институте изменились к худшему.

В то время в Свердловске открылся институт народного хозяйства. Анну Брайнину в СИНХ пригласил тогдашний ректор В.М. Готлобер. Была организована кафедра физической и аналитической химии, которой она заведовала и читала курс физической химии.

Уже несколько лет Анна Зиновьевна не читает лекций студентам. Сейчас она ветеран труда, доктор химических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, член-корреспондент Российской академии Естествознания, заслуженный деятель науки и образования РФ, научный руководитель и главный научный сотрудник Научно-инновационного центра сенсорных технологий УрГЭУ (НИЦ СТ), работает с научными сотрудниками, аспирантами и магистрантами.

НИЦ СТ разрабатывает новые сенсоры. Эти разработки помогают создавать устройства, позволяющие оценить антиоксидант/оксидантное состояние организма человека, содержание витаминов в пищевых продуктах, биодобавках, косметических препаратах. Метод определения антиоксидантов прост: с устройства, похожего на браслет, данные считывает специальный прибор, результат виден на «светофоре». В зависимости от величины антиоксидатной активности, то есть состояния здоровья, измеренное значение попадает в зелёную (здоров), жёлтую (зона риска) или красную (необходимо срочное медицинское вмешательство) зону. Изобретение защищено двумя патентами. К сожалению, от изобретения до его широкой практической реализации в России – дистанция огромного размера, но единичные приборы уже работают в Корее и Франции.

Результаты исследований, проведённых Анной Брайниной и её коллективом, описаны в книгах, две из которых изданы в США (изд. Wiley&Sons), три в издательстве «Наука» в Москве, а также в большом количестве статей в российских и зарубежных журналах. Об интересе научного сообщества к этим работам свидетельствует очень высокая цитируемость.

Научная школа УрГЭУ имеет российское и международное признание, сертификаты РАЕН, награды различных организаций, в том числе научного Совета РАН и РАЕН. Недавно Анне Брайниной и её коллеге по научной работе поступило сразу два предложения от издательств Германии и Великобритании (Кембридж) на написание монографий.

Анна Брайнина признаётся, что всегда много и очень интенсивно работала. Муж Борис Видревич работал инженером-проектировщиком, главным инженером крупных проектов, много ездил по стране. Супруги с уважением относились к работе друг друга, поэтому жили без семейных разногласий. С молодости у них было много друзей. Как говорит Анна Зиновьевна, жили весело, любили путешествовать по миру и на машине по стране.

У Брайниных много родственников, многие стали успешными специалистами в разных областях знаний: внук Дмитрий окончил УПИ, стал экономистом, подрастает правнук Ванечка. Дочь Марина преподает в УрГЭУ, средняя сестра Анны, Джозефина, работала до пенсии в УрГЭУ на кафедре физики. У неё двое детей: старший Михаил – профессор, живёт в США, и младший Александр –преподаватель УрФУ. Её муж Леонид Гальперин, д.т.н., профессор УрФУ.

Секрет работоспособности и хорошей физической формы Анны Зиновьевны – это «работа и приличная медицина». Анна Брайнина считает: «Если есть голова, которая хочет думать, она будет думать. Если есть руки, которые хотят работать, они будут работать».

Главный научный сотрудник Научно-инновационного центра сенсорных технологий УрГЭУ Хьена Брайнина – человек интересной судьбы и научной биографии. В свои 87 она до сих пор занимается научно-исследовательской работой, помогает раскрыть творческий потенциал молодым учёным. Только в УрГЭУ-СИНХе она отработала полвека!